Три польских барьера

Общество без элиты дрейфов. Барьер культуры и политической практики является наиболее серьезным препятствием на пути развития страны в перспективе ближайших десятилетий.

В течение периода современности (иными словами, начиная с промышленной революции) история развития Польши, или, точнее, польских земель, определялась, с одной стороны, трудоемким преодолением унаследованных барьеров и ограничений, а с другой - возможностями и угрозами, создаваемыми внешней международной средой. Это будет похоже в ближайшие десятилетия.

В течение этого периода, кроме трагических времен войн, были периоды более быстрого и медленного развития. Темпы и направление изменений были преимущественно внешними (например, развитие текстильной промышленности на российском разделе или польских верфей в рамках СЭВ, т.е. экономическая организация Советской империи). В межвоенный период возрожденное польское государство взяло на себя инициативу по модернизации Польши, но времени было слишком мало, а внешние и внутренние условия были слишком сложными, чтобы компенсировать возрастную отсталость ведущих европейских стран.

Гомулка: будущее Старого Света

На этом историческом фоне почти 30-летний период после 1989 года рассматривается как серия ранее неизвестных экономических успехов. Чтобы в полной мере осознать это, стоит обратиться к книге Чемпиона роста Европы, опубликованной в этом году издательством Oxford University Press, в которой представлена ​​анатомия этого успеха, которая измеряется тем фактом, что около 30 процентов ВВП "пятнадцати" «На душу населения ЕС в 1990 году, в 2017 году Польша достигла уровня 57 процентов, а масштаб реального потребления составил 70 процентов. средний в зоне евро. Как утверждает Пиньковский, это уникальный успех в глобальном масштабе, даже по сравнению с «азиатскими тиграми».

Есть много причин экономического успеха польских преобразований. Что особенно важно, стоит упомянуть:

- высокое участие частного сектора в создании ВВП в последние годы коммунизма;

- частые экономические миграции поляков на запад и, как следствие, значительные частные сбережения в «твердой» валюте в качестве источника начального капитала;

- быстрый и радикальный контроль над инфляцией, разумная денежно-кредитная политика, здоровая банковская система под контролем государства;

- высокая квалификация, производительность и относительно низкая заработная плата работников;

- процесс приватизации, который привел к преобладанию иностранного капитала и местного предпринимательства над политически укоренившимися «олигархами»;

- высокий уровень поглощения фондов ЕС и общая хорошая экономическая ситуация в Европе, особенно в Германии;

- верховенство закона и относительно низкий уровень коррупции по сравнению с другими странами региона (см. Венгрию или Чешскую Республику, не говоря уже об Украине);

- быстрый рост уровня образования.

Однако прежде всего мы обязаны своим успехом прагматичной и прореформенной политике сменяющих друг друга правительств, которые, следуя друг другу в результате демократического процесса, в значительной степени исправили ошибки своих предшественников. Конечно, это могло бы быть лучше, и вы можете легко перечислить важные недостатки в каждом из этих пунктов. Но, несомненно, общая трансформация была для нас лучше, чем в других странах региона.

Хотя текущую экономическую ситуацию в стране можно охарактеризовать как хорошую, нетрудно заметить, что вышеупомянутые источники прошлых успехов теряют свою актуальность и значимость, обречены выходить во времени или не соответствуют уже достигнутому или желательному уровню развития.

Поэтому нам необходимо взглянуть на эти препятствия на пути развития, с которыми мы столкнемся в ближайшие десятилетия в перспективе 2050 года.

У меня будет соблазн обсудить три из них. Показательно, что они носят социальный характер. Можно сказать, что это «социальная цена» за экономический успех, который является своего рода первичными барьерами - потому что он приводит к жестким ограничениям, чаще всего упоминаемым экономистами: демографические, энергетические, капитальные, технологические и другие.

Первым барьером, который может помешать дальнейшему развитию, является барьер стремления или, точнее, соблазн быстро и легко реализовать его. В обществах, где уровень и качество жизни быстро растут, с неизбежным расслоением, заметен экономический успех, который усиливает чаяния, а иногда и зависть. Кроме того, это увеличивает возможность непосредственного наблюдения за более богатыми частями Европы.

Важные слова об этом предмете великого летописца Яна Длугоша доходят до нас уже с пятнадцатого века: «Если разные народы характеризуются различными качествами и пороками, польская нация склонна к ревности и обману». Они являются мощным политическим топливом.

Устремления могут быть фактором развития, при условии, что они реализуются через работу, предпринимательство, повышенную эффективность. Однако если политики в поисках поддержки решают быстро реализовать растущие чаяния с помощью обширной и дорогостоящей социальной политики (например, безусловных денежных льгот или привилегий), финансируемой жесткими бюджетными обязательствами, то даже достижения положительных результатов в краткосрочной перспективе, в долгосрочной перспективе они создают барьер для развития. Во-первых, они ослабляют мотивацию к работе и готовность активно участвовать на рынке труда, а во-вторых, особенно в условиях высокой задолженности, они подвергают экономику риску шока в случае экономического спада, особенно внешнего, и необходимости финансировать «благосостояние» за счет чрезмерного долга или инфляционного налога.

Искушение действовать таким образом, назовем его «греческим искушением» (не сказать «венесуэльским»), особенно проявляется во времена процветания. И это наш текущий случай.

Наша экономика сильно зависит от международной ситуации, особенно европейской. Он подвержен неизбежным колебаниям, которые в последнее время труднее прогнозировать из-за политических факторов, таких как брексит или коммерческая политика американской администрации. В ближайшие десятилетия, безусловно, будут «понижательные залпы». Вы должны быть к этому готовы, накапливая излишки бюджета и надежные резервы.

Второе - это барьер доверия. Социологические исследования неизменно показывают, что на протяжении многих лет уровень доверия к нашему обществу катастрофически низок - более чем в четыре раза ниже, чем в скандинавских странах. Это явление имеет как минимум два основных измерения: доверие к государству и институтам в целом, а люди доверяют друг другу.

В течение веков, предшествовавших разделам, польское государство становилось все слабее и все более и более неумелым. Таким образом, это не повысило доверие граждан. Идеалом была «золотая дворянская свобода». Восстановление государственности в 1918 году привело к созданию сильного и хорошо организованного и даже репрессивного государственного организма, который был предметом патриотического культа, и это государство полностью провалилось в 1939 году, оставив граждан жестоким оккупантам. и, в течение десятилетий, только ради собственной и непосредственной находчивости, и даже те, кто никогда не слышал о драме пути, знают от бабушек и дедушек и родителей, что вы не можете рассчитывать на государство.

Такое отношение сохранилось в Польской Народной Республике, что привело к экономической самообороне общества через поколения прывациарцев, сталкеров, торговцев, бигуди, туристов и т. Д. Они познакомили нас с рыночной экономикой. Но хитрый менталитет выжил в свободной Польше. Государство пытается бороться с этим, умножая положения, контроль, гарантии, репрессии более или менее эффективно, хотя и часто оправданно, как в случае борьбы с налоговым мошенничеством.

В результате взаимное недоверие между государством и бизнесом, государством и гражданином не уменьшается, а иногда даже возрастает, особенно когда субъектом политической игры становится система правосудия. Результатом является не только бюрократизация, которая прогрессирует, несмотря на многочисленные декларации, связанные с бизнесом, усложняющие и задерживающие бизнес-процессы, но также ограничивающая частные инвестиции и отток капитала из Польши. Выражением недоверия государства к рынку, предпринимательству и предпринимателям является тенденция «национализировать» или взять на себя владение и управление другими компаниями или даже целыми отраслями промышленности - архаичная концепция межвоенного периода, которая ставит под угрозу эффективность использования ценных ресурсов посредством прямого импорта политики в Современные государства имеют гораздо более точные и тонкие механизмы экономического воздействия.

Недостаток доверия между людьми приводит к негативным последствиям как в социальной жизни, так и в бизнесе. В общественной жизни недоверие приводит к слабости гражданского общества и неправительственных организаций, которые все еще очень вяло, хотя в последнее время и сильнее, выступают против политиков, бюрократии и бизнеса, борющихся за свои групповые интересы.

В сфере бизнеса недоверие является препятствием для развития, поскольку оно мешает альянсам и слияниям компаний, а также превращает семейные предприятия в компании, финансирующие на фондовой бирже. Вот почему существует мало шансов для появления региональных гигантов в Польше, не говоря уже об игроках в глобальном масштабе.

Третий барьер часто обсуждается и анализируется политическим барьером. Жесткая политическая борьба и неспособность достичь межпартийных компромиссов и соглашений имеют давнюю традицию в Польше, достигшей конца Первой Польской Республики (сарматов против Просвещения космополитов), разделений (романтиков против позитивистов) или Второй польской республики (endecs против Piłsudczycy и социалистов). Причина в глубоком и эмоционально пережитом мировоззрении и идеологических разногласиях.

В настоящее время в польской политике преобладает столь же глубокое и эмоциональное разделение на «ПиС и анти-ПиС». У него также есть глубокие корни, которые, к сожалению, не являются предметом столь же серьезных дебатов, как между романтиками и позитивистами, так и в Галиции между станцами и мессианистами.

Влияние глубины разногласий и ожесточенных конфликтов заключается в отсутствии преемственности в государственной политике. Каждый последующий политический вариант обесценивает и разрушает достижения предыдущих и, конечно, в нем полностью упоминается персонал, даже если он не всегда менее квалифицирован, но, безусловно, менее опытен и не имеет надлежащих капитальных контактов. Это отрицательно сказывается на функционировании государства в международной среде (в том числе в экономическом измерении) и снижает его престиж, выталкивая их на дальние западные периферии Запада. Однако, прежде всего, отсутствие политической преемственности делает невозможным осуществление долгосрочной политики, рассчитанной на десятилетия в таких ключевых областях, как энергетика, окружающая среда, образование, наука или оборона.

Последующие политические потрясения и кадровые чистки разрушают естественные процессы создания деловой, политической, интеллектуальной и даже художественной элит. Лучшим примером этого процесса может быть ликвидация последовательных правительств учреждений государственной службы, потенциально стабилизирующих государственное управление на центральном уровне. Общество без элиты дрейфов. Барьер культуры и политической практики является наиболее серьезным препятствием на пути развития страны в перспективе ближайших десятилетий.

Конечно, только фея сможет ответить на вопрос о том, как мы будем бороться с барьерами развития, обсуждавшимися выше в ближайшие десятилетия. Возможны как оптимистичные, так и пессимистичные сценарии. Единственное, несомненно, что нам придется с ними столкнуться и что в этом противостоянии, как всегда в истории Польши, многое будет зависеть от внешних условий, как геополитических, так и экономических.

профессор Анджей К. Косминьский - создатель и первый ректор Козьминского университета. В настоящее время она является ее президентом и председателем попечительского совета.

Похожие